Елизавета Царевская Maskbook.ru
В этом году II Международный фестиваль актуального театра ХАОС проходит в партнерстве с фестивалем «Золотая Маска». О том, как на самом деле рождается ХАОС и как устроена его вселенная рассказала арт-директор Оксана Ефременко
Новосибирск – город театральный до мозга костей. И помимо отличных театров, здесь также проходят крупнейшие фестивали – «Ново-Сибирский транзит» и Рождественский. Как появился ХАОС и почему городу потребовался еще один фестиваль?
Идея фестиваля у нас появилась с Антонидой Гореявчевой, директором театра «Старый дом», и Андреем Прикотенко, главным режиссером. Существуя на стыке драматического театра и современного искусства, «Старый дом» занял свою нишу в городе и наработал своего зрителя. Стало понятно, что помимо репертуарной жизни, большой событийной программы, нужен фестивальный проект. Тем более, что я довольно много начала ездить как эксперт разных фестивалей, у меня появился широкий, большой контекст, как у человека, который может работать не только как критик, но и как программер. В год театра нам пошли навстречу в смысле бюджета, так и заварилась вся эта история. (Первый фестиваль ХАОС прошел в 2019 году — прим.ред.).
На что вы ориентировались, когда придумывали ХАОС?
Поскольку я родилась и живу в Новосибирске, и этой культурой воспитана, здесь в принципе фестивальное движение было всегда довольно плотное, через нее и искала выходы на новый проект. В 2000-х проходил классный фестиваль «СибАльтра», который делала Вика Холодова. Это был фестиваль нового независимого театра, где мы впервые увидели АХЕ, «Кислород» Вырыпаева, театр «Derevo» – то, что не идет в программном репертуарном театре, но то, что заряжало меня как зрителя. Это заряжало и моих единомышленников – людей, которые сейчас работают здесь, в театре: программного директора ХАОСа Настю Москалеву, и Степана Звездина, нашего исполнительного директора. Мы все воспитаны на «СибАльтре». Хотелось всегда возобновить эту линию в Новосибирске. Еще Вика Холодова здесь работала, она вообще-то была завлитом «Старого дома», и первая «СибАльтра» здесь начиналась. Такая преемственность возникла, и нам хотелось сделать что-то необычное в городе.
Как вы видите ХАОС на фестивальной карте страны, в окружении таких гигантов как Екатеринбургский «Реальный театр», тот же «Ново-Сибирский транзит»?
Вы говорите о фестивалях, которые уже организованы по 20 лет. Они созданы по определенной модели. У «Реального театра» есть программер, который не меняется в течение долгого времени, на нем и строится вся история фестиваля. И там есть идея привозить спектакли, которые Олег Семенович [Лоевский] в силу своей всеохватности и ренессансной личности, большой фигуры в театральном мире, собирает. «Транзит» – экспертная история, как провинциальная «Золотая Маска». И премии вручают, и отбор серьезный. Там сто заявок приходит, и берут 17 спектаклей обычно.
У нас несколько другая история, мы не просто работаем как гастрольная площадка. У нас есть арт-резиденция, у нас появился шоу-кейс (он был и в прошлом году, но по другому принципу строился и надеюсь, каждый раз будет меняться). И есть привозная программа. Почему есть арт-резиденция и почему хочется так много превью проектов вокруг – потому что мы хотим делать свой продакшн. То есть ХАОС создает свои проекты: перформансы, выставки, они выходят за рамки театра, они часто появляются в локациях города. И ориентирами становятся фестивали типа Авиньона в нынешнем изводе. Поэтому мне кажется, что в этом отношении мы другие.
В этом году вы проводите фестиваль в партнерстве с «Золотой Маской». Расскажите, как это получилось? Кто был инициатором и что дало ХАОСу это сотрудничество?
Я работала экспертом на «Золотой Маске», знаю ее структуру, и мы много обсуждали эту идею с Машей Бейлиной (программный директор «Золотой Маски» — прим.ред.) и с командой «Маски». А Мария Евсеевна Ревякина идею поддержала.
«Золотая Маска» не в первый раз приезжает в Новосибирск и обычно ассоциируется с громкими именами и победителями. Нам хотелось показать как «Маска» развивается последнее время. С победителями всегда консервативнее ситуация. А кто попадает в афишу – это довольно сложно устроенный, исследовательский мир. Есть впечатление, что Премия сконцентрирована на одних и тех же людях. Я могу подтвердить, как человек дважды работавший в советах, что эксперты ориентированы на максимальное привлечении новых имен, новых идей, интересных и нестандартных форм наряду с мэтрами. Нам хотелось показать, как «Маска» работает на собирание открытий российского театрального сезона, а не только чего-то известного. «Маска» дает возможность увидеть и вывести из зоны серого, не очень ясного видения театрального процесса новые имена. Это было особенно ярко в те сезоны, когда я работала, я это ощутила. И мне захотелось предложить включить эти новые имена в гастроли «Маски».
Поэтому к нам приезжает Никитинский театр из Воронежа, который новосибирцы никогда не видели. И сложно же организовать гастроли независимых театров в Сибирь. А «Маска» может помочь это сделать, потому что театр достоин представления. Или Архангельский театр Панова, который начал приглашать молодых режиссеров – когда бы он к нам приехал? «Ново-Сибирскому транзиту» или Рождественскому фестивалю он не подходит. ХАОС, наверное, тот фестиваль, который должен показывать органическую жизнь театра, не только заостренную на известном, но и на том, что есть живого в театре сегодня.
Как вы собирали основную программу? Были ли изначально заданы какие-то темы, в которых спектакли перекликались?
ХАОС – фестиваль актуального театра. Не современного, не экспериментального, не авангардного, а актуального. Это то, что интересно современному человеку, что я, как программер, и мои коллеги Андрей Прикотенко, Антонида Гореявчева, Анастасия Москалева, видим в потоке и показываем как некое интересное преломление современности.
Мы не ориентируемся на тематические программы, мне кажется это не очень неправильно – под тему подверстывать театр. Скорее собираешь органически то, что тебе кажется важным, главным, а потом в нем находишь пересечения. Темы, которые были в Арт-резиденции есть и в основной программе. Но мы не случайно их сформулировали, они были в статье Славоя Жижека «Апокалипсис у ворот, или В 1968-м году структуры расхаживали по улицам — повторится ли такое?». Его текст апеллирует к 60-м годам ХХ века и задается вопросом, о том, что сегодня будет таким же интересным, мотивирующим на размышление, как тогда тема взаимоотношения между полами, ставшей триггером многих событий 60-х. Что сегодня будет таким же триггером? Информационное общество – это наша тема, то, как существует информация, как она может менять сознание. Например, спектакль «Папа встретит меня в L.A.» – хоть он и про прошлое, но он все равно про то, как память работает и что она может делать с точки зрения истории. «Чернобыльская молитва» – это конечно про экологичность, про глобальность катастрофы и реакции людей на нее.
Волнуетесь ли вы за какие-то спектакли в программе? Что их могут не принять зрители?
Театр не может быть всеядным, театр должен расширять горизонт восприятия. Бывает люди приходят и им кажется это не то, что они хотели бы увидеть. Это нормально, это вступление в жизнь трендов, которые еще не были широко заявлены в театрах. Такого я вообще не боюсь, поэтому мы зрительские обсуждения проводим после спектакля, чтобы снимать конфликтность. Скорее переживаю, как пройдут, как сыграют, как устроятся на новом месте – это очень важно, адаптация спектакля внутри правильно подобранного пространства. Найти подходящее место для спектакля «Комитет грустящего божества» театра post, который идет в Петербурге идёт в музее – что это? Где он должен играться?
Публика «Старого дома» изначально стала неким фундаментом для развития ХАОСа. Заметили ли вы, что аудитория изменилась за это время? У ваших программ – основной и шоукейса разный зритель?
У основной программы, конечно, зритель шире. Понятно, что когда привозишь спектакли Богомолова, Театра на Таганке или «Практики», приходит очень разный зритель. Но костяк все равно стародомовский, который способен воспринимать театр существующий не только внутри классической парадигмы, но и выходящий за ее рамки. Шоукейс независимых театров – это интересная история. Недавно мы были на интервью с театроведом Никой Пархомовской, где ведущий нас спрашивал: «Что это за названия? Я ни одного театра такого не знаю. Это самодеятельный театр? Почему вы решили их присоединить к ХАОСу, у вас же такая классная программа?»
Мне не нравятся оппозиции «самодеятельный — профессиональный», «фестивальный — нефестивальный спектакль». В моем сознании такой оппозиции нет, я хочу, чтобы контексты смешивались, в этом и смысл, чтобы зритель Богомолова пришел на спектакль «Glyptic dance company» – нашего новосибирского современного танца, потому что это качественная и интересная история. Снобизм относительно своей локальной культуры – это то, что нужно преодолевать. Но для того, чтобы это преодоление случалось, необходимы фестивальные интервенции, не только с точки зрения «мы привозим что-то», но и некий мониторинг, смотр того «а что есть вообще». И мне кажется, эту оппозицию мы как-то преодолеваем сегодня даже на уровне кураторства.
Расскажите про Арт-резиденцию. Что это была за история и как все было устроено?
Арт-резиденция ориентирована на горожан, и туда действительно приходили люди, никак с театром не связанные. Но были и те, кто занимается изобразительным искусством, саундом. Резидентами были и артисты «Старого дома». У нас было 4 темы в этом году: экология, информация, этика и тело. У каждой резиденции был куратор, и в течении 4 месяцев они встречались на сессии, где участники обсуждали, ресерчили темы, потом создали какой-то проект. Кто-то не выдал проект как проект, но сделал акцию. Результатом темы «Информация» стала опера «Дискурс пузыря фильтров» под кураторством Антона Ниязова, которую показывали в малом зале Филармонии. Резиденция «Тело» вместе с куратором Андреем Короленко сделала перформанс «Бэйслайн» про телесное, про самовыражение через тело. По экологии резиденты вместе с куратором Ольгой Обрезановой сделали выставку, которую экспонировали в нескольких торговых центрах. Для этого участники пригласили самых разных известных людей Новосибирска на фотосессию, не рассказывая заранее про условия. Когда они приходили, предлагали им вытащить то, что в сумках и показать, насколько экологично содержание жизни современного горожанина. А потом они сделали еще такую историю – что можно с этими вещами сделать, как их можно экологично использовать.
Какую перспективу видите, чтобы развиваться дальше?
Фестивальный формат быстро устаревает. Перспектива заключается в том, что нужно переизобретать формат. Постоянно что-то новое придумывать, помимо того, что вы привозите новые коллективы и какие-то новые театры, незнакомые новосибирцам. Иначе можно сделать большие гастроли и не называть это фестивалем. Поэтому надо что-то внутри еще заваривать, какую-то внутреннюю канву, оформляющую, обрамляющую или влияющую…
Фотографии Вадима Балакина
